Жизнь любого человека протекает во времени и пространстве. А время, как говорили философы и мыслители, однонаправленно, неудержимо, необратимо и невозвратимо и, как известно, ничто не вечно под луной, как и не вечна наша земная человеческая жизнь.
Незаметно и быстротечно пролетает это время. Вот вспоминаешь свои прожитые годы и удивляешься, как же стремительно они промелькнули. Казалось бы, совсем недавно жизнь только начиналась, а сейчас ты уже на седьмом десятке лет и детство уже не у тебя, а у твоих внуков.
А что же остаётся от всего прошедшего? Очевидно, это твой след, оставленный на земле, это и живущие после тебя дети и внуки, твои добрые или не совсем добрые дела, оценку которым еще даст время и история. И останется память – самое большое и особое сокровище, которое обязательно надо сохранить. Это святая память о своих корнях, о людях, с кем сводила тебя жизнь. Возможно, это будет интересно и будущим поколениям.
Общеизвестно, что каждая река начинается с истока, а жизнь каждого человека – с рождения. Моя родина – село Демина Поляна Краснослободского района Республики Мордовия, и именно в этом месте остались мои память и душа. Здесь я родился, в этом месте прошло мое детство. Поэтому я решил поделиться своими воспоминаниями.
За один раз их изложить сложно, попробую это сделать в несколько приемов.
Конечно, жизнь каждого человека индивидуальна и неповторима, и в то же время в ней есть немало общего с судьбами других людей, прежде всего, своего поколения, с теми, с кем родился в одном месте. Очевидно, схожими являются судьбы и многих людей из других таких же селений из самых разных мест.
Полагаю, что такие воспоминания могут быть полезны, так как позволят в какой-то степени расширить представления об одном из сел Мордовии, о его людях, которые проживали и живут там и которые оставили в моей судьбе и памяти неизгладимый след.
Я родился и прожил в с. Демина Поляна 16 лет. После окончания школы уехал из села учиться в университет и, хотя потом, по возможности, старался часто приезжать сюда, однако все последующие годы жил уже в городах – Саранске и Москве.
Демина Поляна – обычное русское село, каковых немало было и еще остается на широких просторах России. Можно считать, что Демина Поляна – это во многом типичное российское селение, которое жило вместе со своей страной и испытало вместе с ней все трудности и радости.
Селение возникло в первой половине XIX в. как Деминский выселок благодаря переселению в этот лесной край жителей близлежащих от уездного города Краснослободска сел и деревень: Тенишево, Гумны, Плужное, Желтоножки, Зарека, Солдатская сотня и другие. Поселившись в этом месте, люди образовали свою сельскую общину, много трудились, сохраняли крепкую православную веру, построили храм, рождались дети, и жили поколения людей в труде и веселье. Будучи гражданами своей страны, они принимали участие в Первой мировой и защищали свою землю в Великую Отечественную войну, восстанавливали народное хозяйство, строили свое государство.
Что из себя представляло это село ко времени моего рождения? В нем было около 200 деревянных домов вокруг многочисленных оврагов, отделявших одну улицу от другой. Как мне помнится, в селе было более 120 коров, которые паслись в 3-стадах. Было много овец, по улицам расхаживало много свиней, гусей, кур и т.д.
В селе было четыре улицы: Тенишевская, Гуменская, Каймарскся, Семилетская. Наш дом, в котором проживали родители и моя бабушка (мама отца) Ирина Ивановна, находился на улице Гуменская.
Моя мама – Шилова (Чижикова) Анна Васильевна (1928 г.р.), была самой младшей в семье, работала колхозницей сначала колхоза им. Кирова, а затем Долговерясского отделения совхоза Старосиндровский. Ее отцом, моим дедом, был Чижиков Василий Николаевич, который участвовал в Первой мировой войне, а затем принимал активное участие в жизни села. Мою бабушку звали Елена Маркеловна (в девичестве Пищихина). Были в семье старшие братья: Чижиковы Алексей, Тимофей, Николай – все погибли на фронте. Были также и старшие сёстры: Мария жила в Москве, другие сестры прожили свою жизнь в Деминой Поляне – Екатерина выходила замуж за Сергея Тимина (погиб на фронте), Анна была замужем за Григорием Сергеевичем Игониным. Примечательно, что в доме тети Анны ранее проживала вся эта семья Чижиковых. А теперь это мой домик, и в этом родовом поместье в летнее время проживаю я и сохраняю память о родных людях.
Мой отец, Шилов Владимир Федорович, родился 22.07.1929 г. и тоже был младшим в семье Ирины Ивановны (в девичестве Дьяконовой) и Федора Андреевича. Старожилы села вспоминают, что матерью моего деда Андрея была Марфа из рода Магуровых (моя прабабушка) – очень красивая, статная женщина. Когда она проходила по селу, люди выходили на улицу, чтобы посмотреть на нее и полюбоваться.
В семье было 5 детей: 3 брата (кроме отца, были еще старшие Павел и Василий) и 2 сестры – Полина и Анна. Все они всю свою жизнь прожили в Деминой Поляне.
Более 40 лет отец трудился шофёром сначала в колхозе, а затем в совхозе. В то время это была относительно редкая и уважаемая профессия, поскольку преимущественно в селе были трактора и лошади.
Мои родители поженились в 1952 г. Жили хорошо, мирно, но маме после пяти (!) неудачных попыток все никак не удавалось родить живых детей, были преждевременные роды, умирали при рождении. Поговаривали о какой-то черной магии, существовавших в селе колдовских наговоров, направленных на нее. Про это сейчас сложно говорить точно. Известно только, что мама ездила молиться к святым местам, в монастыри, храмы и ее молитвы были услышаны: она смогла родить троих очень желанных и вымоленных ею детей.
В сентябре 1959 г. в семье родился первый здоровый ребенок – моя старшая сестра Мария, ныне жительница с. Старое Синдрово Краснослободского района Республики Мордовия и сама мать троих детей. Ее рождение было несказанным счастьем в семье! Особенно благодарила Бога проживающая вместе с нами наша очень религиозная бабушка Ирина Ивановна. С такой искренней, нескрываемой и переполняющей душу радостью она говорила всем односельчанам: «А у нас ведь звезда упала!»
Здесь мне около четырех лет.
Справа от меня двоюродная сестра Аня, рядом со мной двоюродный брат Иван (все по отцовской линии), крайняя слева — моя родная сестра Мария. Демина Поляна, 1966 г.
Девочка росла здоровой и красивой. Но на этом демографический процесс не остановился. На свет появился я 17 ноября (в паспорте у меня записано 18 ноября) 1962 г. Сложно сказать точно, в какой день я родился. И ладно, главное, что родился вообще! Я на всякий случай отмечаю оба дня.
В это время года не самая лучшая погода, глубокая осень, холодный ветер, дождь, сырость, крайне малопроездные дороги до села и в самом селе с ее бесконечными оврагами.
Все село находилось в полутемноте. Примечательно было и то, что в это время в селе еще не было электричества, что, безусловно, благоприятно отражалось на росте рождаемости. Многодетные семьи были частым явлением.
Известно, что во всем мире, и в том числе в России, в ее главных городах Москве и Петербурге, уже в конце 1880-х годов появилось электричество, которое стало использоваться для освещения, промышленности и т.д., а вот в Демину Поляну свет проник только через 2–3 года после моего рождения, в 1964-1965 гг. Но наличие электричества меня в тот момент мало волновало. Мне хотелось увидеть свет Божий. И этот момент моего движения к свету наступил поздним вечером прямо в родительском доме.
Вызвали врачей из Старосиндровской больницы, машина выехала, но она безнадёжно застряла в сплошном бездорожье, где-то перевернулась, а тут ещё хлыщет холодный осенний дождь, поэтому медики до нашего дома не добрались. Побежали за местным фельшером Полиной Фёдоровной Кочкиной. Она была очень опытной, знающей акушеркой и светлым ангелом для всех жителей. Именно благодаря этому чуткому прекрасному человеку появились на свет многие детишки в селе. Они вместе со своим мужем Николаем Ивановичем Кочкиным очень хорошо лечили всех односельчан, много сделали добра и оставили светлую память у всех земляков. (Я писал о них ранее в своих заметках на этой страничке сети).
Уже многими годами позднее в наших личных встречах Полина Федоровна не раз вспоминала эту неспокойную ночь в нашем доме. По ее словам, маме было трудно разрешиться от бремени, и процесс моего появления на этот свет был тяжелым и очень не простым. Пришлось помучиться. Но все же это свершилось! Как говорят, чем труднее бой – тем слаще победа. Я начал жить и оказался там, куда так стремился! Таким образом, так получилось, что я и реально родился на деминской земле и там моя пуповина зарыта. И отсюда, очевидно, и моя такая неразрывная связь с родной землей!
Конечно, это тоже была радость в семье – появился первый сын! Молилась и благодарила Бога за такую посланную радость и наша бабушка. Опять же по воспоминаниям очевидцев, она внимательно посмотрела на меня, только что родившегося, и уже в тот момент она сразу же, проникнувшись моей будущей судьбой, произнесла: «Ой! Какой-то он неприглядный, некрасивый, и надо будет ему гармонь покупать, а то за него и замуж никто не пойдет!». Значимость гармони понимали в те времена. У гармонистов был особый почет, популярность и, невзирая на внешность, у них всегда были выше шансы привлечь к себе внимание и, соответственно, найти себе жену. И, кстати, потом уже после кончины бабушки в 1971 г., через несколько лет гармонь родители мне все-таки купили, но, к большому огорчению, она сгорела при пожаре.
И уже годами позднее я купил другую точно такую же гармонь, которая до сих пор сохраняется в моем доме в Деминой Поляне. Хоть гармонистом мне стать так и не привелось, но уже настали другие времена и моя супруга, Слава Богу, найдя во мне какую-то красоту, вышла замуж за меня и без гармони.
Через 4 года в июле 1966 г. в семье благополучно родился мой брат Анатолий, сегодня проживающий в Саранске и имеющий сына.
Конечно, человек не может помнить своих первых лет жизни. Не помню их и я. В памяти остались лишь какие-то фрагменты, отдельные моменты. Поделюсь ими. Конечно, особо яркие моменты воспоминания у меня остались о моей семье, и прежде всего, о бабушке Ирине Ивановне (в девичестве Дьяконова). Она родилась в 1893 году в соседней деревне Новые Буты и прожила очень непростую жизнь.
Мне, моей сестре и брату запомнилась уж очень чрезмерная экономность бабушки. Она на правах старшей домоправительницы контролировала все хозяйство, распределение средств, продуктов, все было под ее контролем. Таков был домострой.
Питание у нас было хорошее, было вдоволь мяса, заготовленных овощей, фруктов, грибов, лесных ягод, орехов пр. благо село находилось среди лесов. Но нам, детям, всегда хотелось чего-то сладенького и вкусного, а это все это было строго под замком, с ключом от которого бабушка никогда не расставалась.
Всяческие наши выпрашивания, выклянчивания сладостей зачастую не находили отклика у самой главной хозяйки дома. Казалось бы, мы любимые долгожданные внуки, но как же нам было сложно выпросить у нее эти деликатесы, к числу которых относились и имеющиеся в доме в большом количестве куриные яйца. Приходилось идти на хитрости. Чтобы заполучить желаемые сладости, мне приходилось время от времени симулировать какую-то болезнь. И хотя в те времена и телевизоров ни у кого не было, и никто и не слышал там про Карлсона или Винни-пуха, но их методы мною уже активно использовались.
Например, частенько применялся такой приём: когда очень уж захочется чего-то другого, чего не было за обеденным столом, мне приходилось притворяться хворым и, скрючиваясь на полу, изображать какую-то боль в животе. Только это могло привлечь внимание бабушки. Тут она уже не могла не реагировать: «Что с тобой, внучек?» И я со скорбным выражением лица извлекал из себя стоны и слова страдающего ребенка: «Ой… баба… пузо болит… очень болит…». При такой ситуации любое сердце не могло оставаться равнодушным и бабушка встревоженно реагировала: «Ох, что же тут делать-то? Ну, наверное, надо яйцо в печку сажать и доставать конфетки», и хоть разнообразия в них в то время не было и, как правило, это были конфеты-подушечки без бумажной обертки, но они были самые вкусные.
Еще очень эффективным и полезным лекарством было варенье, которое в моменты приступа моей болезни приходилось доставать из потаенных, да еще за несколькими запорами, мест. И если бабушка не торопилась и как-то колебалась в своем решении использовать такой метод лечения, то боли у меня «естественно» усиливались, что сопровождалось очень убедительным воплем, и прекращались боли только после употребления столь эффективных и приятных лекарств. И так было до следующего приступа трудноизлечимой детской болезни.
Но были у меня и другие пути добычи столь желаемых сладостей.
Мы с бабушкой прогуливались по селу. Она уже была старенькой и, согнувшись, в одной руке держала палку или бодожок (постоянный посох любого пожилого сельского человека), а другой рукой она держала меня. Надо отметить, что я был весьма прилично одет: на мне были самодельно сшитые из малестиновой ткани штаны, которые надежно держались резинкой на поясе и внизу ног, рубашка и пальтишко, доставшиеся от предыдущих поколений. Наш путь проходил через местный сельмаг, где всегда находился народ. Это было одним из мест сельских тусовок, где можно было встретиться и по-землячески пообщаться, посудачить. Зайдя в сельпо, я становился в центр всей толпы и при всем скоплении народа исполнял присутствующим частушки. Запомнилась односельчанам одна из них, которая дословно (почему-то вместо «мы» я пел «ны») звучала так:
«Самогонку ны не гоним,
Самогонку ны не пьем,
А бутылка попадётся –
Вместе с горлом оторвём».
Мои частушки, а мне было лет 5, имели успех у присутствующих, и, конечно, главной благодарностью мне были выдаваемые продавцом и присутствующими те же очень мною желаемые конфетные подушечки, которые я быстро рассовывал по карманам своего пальтишка — и жизнь налаживалась! Остались некоторые сожаления, что мы с бабушкой не пошли далее по пути шоу-бизнеса, определенно, у нас с ней могло бы это здорово получиться!
Бабушка все умела очень экономить. Так, у нас, как и у многих в селе, был благоухающий хороший сад, но плоды его (фрукты и овощи) не были нам доступны – все строго охраняла бабушка, и нам, ее внукам, приходилось самовольно залезать в свой сад и угощаться там яблоками, смородиной, малиной и др. Но бабушка все видела и выгоняла нас оттуда палкой, а мы увертливо от нее убегали…
У меня долгое время вызывало недоумение, почему у бабушки была такая чрезмерная экономность, ведь мы же достаточно благополучно жили, родители работали, получали зарплату, прилично зарабатывал отец, и мы могли приобретать бытовую технику, телевизор, холодильник, газовую плиту, велосипед и пр., мы держали полное домашнее хозяйство, если свое мясо, овощи, фрукты, и всего у нас было в достатке.
И лишь позднее, когда я получил историческое образование и побеседовал со старожилами, мне стали очевидней те очень большие испытания и тяготы, которые пришлось перенести человеку этого поколения. А этот сызмальства непрерывный тяжеленный сельскохозяйственный труд, большие семьи, постоянная борьба за выживание.
При этом, по воспоминаниям родственников. бабушка Ирина Ивановна рожала 16 (!) раз, но выжили лишь 5 детей.
Из истории я узнал, какие страшные были испытания голодом, а таких лет было немало. Как-то я прочитал рассказ Джека Лондона «Любовь к жизни», где очень хорошо показано, как моряк с потерпевшего крушение судна много дней полз по ледяной пустыне рядом с волком, который угрожал его жизни — у них шла борьба за выживание, как от голода деформировалась его психика, как он стал запасать впрок сухари. Со временем изменилось и мое представление о бабушке и людях этого поколения. переживших такие жуткие испытания в своей жизни.
Очень уж много тягот и трудностей испытала и пережила на своем веку моя бабушка, равно как и многие другие. Это и трудности Первой Мировой войны, и всякие революционные потрясения, и Гражданская война, и тяжелейший голод 1919 года, его сейчас мало кто помнит, а бабушка его перенесла, когда приходилось есть траву, кору деревьев, а она при этом еще все время напряженно трудилась и почти все время находилась в состоянии беременности. Нельзя забыть страшный голод 1932–1933 гг., свирепствовавший в этих краях и имевший трагические последствия для всей страны.
Последним ребенком в ее семье был мой отец, родившийся 22 июля 1929 г. Уже много позднее, в благополучные времена в нашем частом душевном общении отец делился со мной воспоминаниями своих ранних лет, когда он еще 3-4 летним мальчишкой (а это как раз и было время того жуткого голода!) очень хотел хоть что-нибудь поесть, а в доме вообще ничего не было, и он постоянно бегал за мамой, дергал ее за юбку и просил дать ему что-нибудь из пищи, но дать было совершенно нечего, и ей приходилось со слезами на глазах просто убегать из дома, чтобы не смотреть на голодного ребенка и чтобы ее материнское сердце не разорвалось на куски от этой горечи..
Вот так и выживали на грани своих физических возможностей, отсюда не случайно была столь высокая детская смертность.
А там еще и испытания всех тягот Великой Отечественной войны, когда всю тяжеленную работу взяли на себя женщины. Они сели и за трактора, и вручную впрягались за плуг, борону и обрабатывали землю, сами заготавливали дрова, одни без мужской помощи содержали свое хозяйство, поднимали детей… Очень тяжелыми были эти годы, да еще и голод первых послевоенных лет…
И все это выпало на судьбу моей бабушки и всего поколения.
Вот потому-то так пострадала и изменилась ее психика. Последующие поколения такого уже не испытали, а помнит ли об этом поколение сегодняшнее?..
Ещё мне бабушка запомнилась как очень религиозный человек. В доме было много старинных книг (к сожалению, все сгорело при пожаре) , в семье под духовным руководством бабушки соблюдались все религиозные предписания, все посты, праздники и т.д. Никогда без молитвы семья за стол не садилась и спать не ложилась. Каждый вечер перед сном зажигалась лампада, и во главе с бабушкой мама и все дети становились на колени и читали молитвы. После ухода из земной жизни бабушки эти традиции в семье уже не соблюдались.
Храма в то время в селе и в ближайших селах не было, но службы и особо важная пасхальная ночная служба регулярно проводились по домам, проводились они и в нашем доме. Несмотря на существующие в государстве запреты, совершались религиозные обряды и таинства.
По соседству с нами, в доме напротив, проживала очень дружная с нами семья Игониных. Глава семейства, Федор Михайлович, работал шофёром вместе с моим отцом, а его супруга Мария Григорьевна, или, как звали ее в селе, Маруська (была родом из Инсарского района), очень дружила с моей мамой, всю жизнь они прожили в тесном человеческом общении как две сестрёнки, как самые родные люди. Мои родители были крестными их детям, а Мария Григорьевна стала моей крёстной матерью и всю свою жизнь, пока она была жива, мы с ней были очень духовно близки!
Несмотря на отсутствие храмов, никогда в Деминой Поляне не отказывались от крещения новорождённых, мне неизвестно ни одного случая, чтобы в селе кто-то оставался некрещёным. В самые первые недели моей жизни моя крёстная Мария Григорьевна носила меня на ул. Тенишевскую к местным боголюбивым людям, которые проводили религиозный обряд надо мной прямо в своём небольшом домике. Причём, по воспоминаниям моей крестной мамы, когда она несла меня, закутанного в полушубок, а была уже морозная погода, она вдруг обнаружила, что мои голые ножки оказались раскрытыми, Она была испугана этим, но все, Слава Богу, обошлось. И уже позднее, в тёплое время, моя крестная мама вместе с моей родной мамой пешком носили меня на руках на крестины в единственную в то время в округе церковь в с. Каменный Брод Ельниковского района, до которой от Деминой Поляны было более 25 км.
Церковь была основана в месте, где в середине XVI в. проходил Царь Иоанный Грозный со своим войском на Казанское ханство. В храме во время моего крещения у купели оказался ранее не знакомый нам мужчина из села Сивинь нашего же, Краснослободского района — Филипп Пильщиков. И прямо на месте он был определён моим крёстным.
Позднее мама и крестная рассказывали мне о нем. Рассказывали о нем и жители Сивини, мои товарищи по учебе в университете, что мой крестный тоже в этом селе вспоминал обо мне. Но в этой жизни мы с ним больше ни разу так и не встретились. Следует отметить, что несколько лет назад я вместе с его сыном Анатолием и другими его родными побывал на могиле моего крестного Филиппа на погосте с. Сивини, где батюшка иеромонах о. Феодор отслужил панихиду.
Примечательным был такой момент: во время восстановления Никольского храма в с. Старое Синдрово я выразил желание помочь батюшке о. Феодору, работающему на крыше алтаря церкви, где вместе с ним работал ещё один мужчина, проживающий в с. Сивинь. Батюшка нас познакомил, его тоже зовут Николай и он тоже оказался сыном моего крёстного Филиппа Пильщикова. Чуть позднее на службе в этом же Никольском храме я познакомился с ещё одним сыном Филиппа – Анатолием, проживающим в Краснослободске. Наши дружеские и духовные отношения сохраняются до сих пор. Представляется все это совсем не случайным.
Вот поэтому и дорога мне моя Родина – Демина Поляна, здесь меня родили, крестили и благословили на добрые дела…
Продолжение следует.